Я сорвал цветок, чтобы хоть на мгновенье тебя
ощутить в своей руке,
выпил бутылочку "божоле", чтобы заглянуть в колодец,
где неуклюже пляшет медведица-луна,
и вот — вернулся домой,
и в золотистом полумраке я снимаю с себя, словно
пиджак, кожу
и слишком хорошо знаю, как одинок буду
посреди этого — самого многолюдного в мире — города.
Ты простишь меня за эти хныканья,
когда узнаешь: здесь холодно, капли дождя падают
в мою чашку с кофе
и сырость на заплесневелых лапках расползается
повсюду.
Простишь меня, тем более, что знаешь:
я думаю о тебе — постоянно, я — словно заведённая игрушка,
словно озноб лихорадки
или юродивый, что гладит пойманную голубку
и ощущает, как нежно сплетаются вместе пальцы и
перья.
Я верю: ты ощущаешь,
что я ощущаю твоё присутствие,
ты сорвала, наверное, тот же самый цветок, что и я,
и сейчас ты вернулась домой,
да, это так,
и мы уже не одиноки,
мы уже — единая пушинка, единый лепесток.
Хулио Кортасар